— Совсем о нем забыла. Где ты его отыскал?

— У тебя в комнате на полу.

Интересно, что Максим делал у меня в комнате?

Я молчала, задумавшись. Отчётливо вспомнила слова бабушки. Меня пронизала догадка — ведь именно этот медальон она просила хранить. И ещё бабушка упомянула, что он не для меня. А я совсем забыла об этом.

Улыбнувшись, я покачала головой и протянула руку.

— Спасибо, что нашёл. Бабушка просила меня его не потерять.

— А у неё он откуда?

Я только пожала плечами.

— Знаешь, никогда его раньше у неё не видела. Нашла в кустах, когда приехала на похороны.

— Бабушка умерла?!

Почувствовала, как на глаза набегают слезы.

— Да. Она заживо сгорела. В бане. Говорят, это был поджог.

Максим внезапно вскочил, схватился за голову.

— Прости, мне надо кое о чем подумать... — он рванул к выходу.

— Эй, медальон отдай! — крикнула ему вслед, но ответа не получила.

Макс заперся у себя в кабинете и сидел, бездумно уставившись в монитор. На экране тёмными крупными буквами кричал заголовок старой газеты: «Преуспевающий бизнесмен Виктор Круглов принимает соболезнования». А ниже фотографии его жены. И нигде нет упоминания о сыне. Но это уже было неважно. Максим нашёл множество старых фотографий отца — и цветных, и черно-белых. Если бы он раньше знал хоть чуточку об этом человеке...

Вот он стоит на палубе яхты в шортах и распахнутой на груди рубахе, счастливый, загорелый. Лет десять назад. На груди такой знакомый медальон. Макс разжал кулак. С крошечной фотографии смотрела его мама. Мужчина простонал.

Сказала ли Ульяна правду или она заодно с Кругловым? Ему так хотелось верить девушке. И Марина? Почему Ульяна хотела, чтобы та оказалась в больнице да ещё с такими травмами, еле живая? Что если отец хочет избавиться от него с помощью девушки-телохранителя? Этим утром он на себе испытал, какова она в бою. К своему стыду, Макс должен был признать, что победил он ее совершенно случайно. И в то время как он едва мог перевести дыхание, для Ульяны их спарринг был всего лишь забавой.

Значит, она нашла этот медальон около своего домика в тайге? Но это просто невероятно.

Макс поёжился, внезапно припоминая страшный сон, в котором ему виделось, что он горит в огне. Когда это было? С тех самых пор, как он первый раз увидел ночной кошмар — теперь он знал — про свою мать, — у него была привычка записывать даты этих сновидений. Вот только все записи остались в квартире на Ленинском. Сказать по правде, во всем этом было очень много странного и пугающего, и волей-неволей Макс начинал верить в магию и колдовство. 

Когда мужчина, наконец, вышел из кабинета, стрелка часов приближалась к десяти часам утра. Он чуть не забыл, что у него встреча через час в центре Москвы. В животе неприятно заурчало — Макс так и не позавтракал. Спустился в столовую в надежде чего-нибудь перекусить, но, увидев Ульяну, как ни в чем не бывало сидевшую в кресле, моментально забыл о еде. Внезапно совершенно другой голод одолел его, и Макс постарался прикрыться спереди своим кожаным портфелем.

Ульяна была в своём обычном профессиональном обличье: строгий брючный костюм темно-синего цвета, голубая рубашка с наглухо застегнутым воротником и опять этот строгий пучок на голове. Увидев клиента, девушка с готовностью поднялась, поправила в ухе наушник. Максим просто кивнул, давая ей знать, что готов ехать.

Всю дорогу молчали. Каждый думал о своём. За последние дни он осознал, что его мир перевернулся с ног на голову. Ему столько надо было узнать, но мужчина не знал, кого спрашивать и кому верить. Может быть, вернуться туда,  на то самое место, где все началось?

Они подъехали к небольшому офисному зданию на Полянке, машина сопровождения остановилась за ними. Ульяна открыла дверь, огляделась по сторонам.

Максим вышел и, на секунду приблизив свои губы к ее уху, шепнул:

— Ты очень красивая сегодня…

Увидел, как ее глаза слегка сузились. Бесится.

Во время встречи она сидела рядом с ним, записывая что-то в блокнот. Мужчина заглянул и, увидев непонятные каракули, усмехнулся. Девушка стрельнула в него глазами.

Разговор шёл о добыче алмазов в Якутии. Фирма-поставщик задерживала поставку оборудования, и ее представители искали возможность снижения процента неустойки.

— Мой личный помощник в ближайшее время проинформирует вас о дальнейших действиях, — сказал Максим, указывая на девушку.

Ульяна вежливо улыбнулась, кивая и одновременно ведя записи. Максим снова бросил взгляд в ее ежедневник и нахмурился. «Наглый хам» — чуть не прочитал вслух. Он выдохнул и отодвинул стул.

— Приятно вести с вами дело, уважаемые господа. Надеюсь, увидимся на следующей неделе.

Ульяна тоже поднялась, старательно прикрывая сумочкой выпирающую из-под жакетика кобуру. Уже в машине, спросила:

— Куда теперь?

— Я голоден, — Максим потянулся. — Так и не успел позавтракать.

Услышал, как девушка хмыкнула.

Приехали к небольшому бистро. Быстро выйдя из машины, Макс прошёл к самому дальнему столику.

— Сядешь со мной, — приказал он девушке. — Что тебе заказать?

— Я на работе. И сяду туда, куда посчитаю нужным, — и вновь в ее глазах появился опасный блеск.

— Я тебе приказываю, — он понизил голос.

Ульяна села за соседний стол, привычно оглядывая зал. Он разозлился. Да что она вообразила себе? Все, чего Максу хотелось — это провести время в обществе приятной девушки, а не в одиночку. Пришлось заказать себе салат и пиво. Аппетит пропал, и ему захотелось вернуться обратно в особняк, где он мог закрыться в кабинете и напиться виски.

Прошло уже пять  дней с тех пор, как Марина оказалась в больнице. Ей все ещё давали обезболивающие, но доза заметно снижалась. Девушка мучилась от боли. Казалось, все тело переломано. Как только она окончательно пришла в сознание, ей принесли телефон, и теперь он лежал на тумбочке, время от времени издавая призывные звуки. Ей не хотелось ни с кем говорить — ни с Игорем, ни с Виктором, ни с кем. На неё навалилась апатия. Марине приносили еду, но она просто отворачивалась к стене и закрывала глаза, отказываясь есть. 

Шаги в коридоре заставили ее напрячься. Медсестры обычно ходили тихо, почти не слышно, а доктор сегодня уже был. Словно в ответ на ее тревожные мысли дверь распахнулась, и в палату вошёл Максим. В руках он держал цветы, какие-то необычные, оранжевые с синим. Если бы Марина могла встать, то бросилась бы ему на шею — так она была ему рада.

— Макс! 

— Ой, вижу огоньки в глазах! Никак тебе уже лучше?

Девушка бросила взгляд на дверь.

— Ты один?

— Тсс, молчи, — он подошёл и присел на край кровати. — Сбежал.

Марина не смогла сдержать смех.

— Да, Ульяна же как Цербер.

— Все просто. Сказал, что никуда не собираюсь, и она может отдыхать.

— И она тебе поверила?

Макс пожал плечами.

— Давай не будем о грустном. Лучше расскажи, как тебя здесь лечат.

— И это ты называешь не грустным? Скукота здесь.

— Хочешь отсюда вырваться?

Девушка вдруг сжалась, Максим заметил, как задрожали ее губы.

— Нет, меня все устраивает здесь. И кормят неплохо, лечат, и вообще...

— Отец звонил? — мужчина покосился на телефон, лежавший на тумбочке. Девушка упрямо молчала, и ему показалось, что в глазах у неё блеснули слезы. — Что у вас с ним происходит? — тихо спросил он, склоняясь над Мариной.

— Ох... Не надо. Я прошу тебя... Господи, если бы я только знала...

— Что? Он тебя бьет?

Она зажмурила глаза, стиснула зубы.

— Только, пожалуйста, не отдавай ему меня, пожалуйста... Ма-акс... — Всхлипнула. — Почему я не знала, что Круглов твой отец?

— Глупенькая. Потому что я и сам не знал. Ну а теперь расскажи о нем, Марин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍