— Ой, простите, Ульяночка, я вас совсем засмущала! Максим, ну поухаживай за девушкой, подай ей сливки, сахар...

И он с готовностью тут же подхватил молочник. Наши руки встретились, и словно электрический разряд прошёл между нами. Подняла на Макса глаза, зная, что не стоило этого делать. Наши взгляды встретились, и я поняла, что окончательно пропала, тая от дурацких непобедимых чувств к этому мужчине.

— А ведь я передала ваш подарок Максиму тогда, — мать Макса поставила передо мной вазончик с вареньем. 

Я наморщила лоб, силясь вспомнить. Не помню, чтобы что-то дарила этому человеку, кроме своей Силы. Алла Дмитриевна рассмеялась.

— Ты же взял его с собой, Максим?

Он молчал, все также мягко улыбаясь. Я подумала, что стены этой старой квартиры подходят ему гораздо больше роскошного особняка в Барвихе.

Мы ещё немного посидели. Повезло, что Алла Дмитриевна разговаривала за всех, и я могла просто сидеть, иногда кивая и односложно отвечая на вопросы. Несмотря на мою немногословность, казалось, матери Макса я пришлась по вкусу.

— Ну все, мам, нам пора, — Максим поднялся, и я за ним.

— Ох, — краем глаза увидела, как всплеснула руками женщина, и поймала ее взгляд на кобуре, выпиравшей из-под моего пиджака.

— Мам, — мужчина подтолкнул меня вперёд, — Ульяна работает телохранителем. У меня.

Я не хотела быть свидетелем шока женщины и прошла в коридор. Максим обнял ее, прощаясь, а сам подмигнул мне из-за ее плеча. Открыв дверь, я огляделась по сторонам, а потом повернулась и кивнула Алле Дмитриевне.

— Спасибо вам, — и, пропустив Максима вперёд, вышла на лестничную клетку, на ходу вдевая в ухо наушник.

— Погоди, — мужчина вдруг поморщился и бросился назад, — забыл кое-что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максим ворвался в комнату, оставив маму в изумлении смотреть на закрытую дверь. Открыв прикроватную тумбочку, достал металлическую коробку. Как он мог забыть?

На выстланном белой подарочной бумагой дне лежал сиреневый кристалл, словно изнутри подсвеченный розоватым светом. Максим сжал его в кулаке. Он давно не заглядывал в эту коробочку, уже несколько лет. Да и медальон, который он так странно получил от бабки-колдуньи, был также предан забвению. Максим осторожно вытянул его из коробки. Как бабка тогда сказала? Амулет, который оградит от плохого. И когда-нибудь пригодится.

Максим повесил медальон на шею, почувствовал на груди лёгкий холодок от прикосновения металла. Ему сейчас как никогда пригодятся любые амулеты и обереги, и неважно, верит он в них или нет.

Остаток дня он провёл в своём рабочем кабинете, загрузив себя работой по самые уши — боялся отвлечься даже на минуту, зная, что все его мысли займёт девушка с глазами цвета гречишного мёда.

Ульяна предоставила ему полный список персонала, некоторые фамилии были выделены красным цветом. Теперь Макс проверял этих людей по своим каналам. Также девушка уговорила его перенести важную встречу на завтра, за что Макс был ей очень благодарен.

Вечерело. Он устало потянулся. Солнце оранжево закатывалось за деревья, выпрыскивая последние лучи. Захлопнул крышку ноутбука и, положив его в ящик стола, закрыл на ключ. Давно уже не занимался сидячей работой и с непривычки мышцы спины и плеч ныли.

Максим решительно поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Рабочий день окончен. Душ, чашка зеленого чая на ночь и спать. Завтра ещё один напряженный  день.

Вспомнив о кристалле в кармане пиджака, Макс достал его и положил под подушку как когда-то. Помнил, что тогда ему снились приятные сны об Ульяне вместо обычных кошмаров. Откинул одеяло и лёг в кровать. Какое-то время не мог заснуть, прокручивая события прошедшего дня. Марина, мама... Ульяна. Нет, хватит думать о ней. «Гречка, — хмыкнул, закрывая глаза. — Спокойной ночи»…

Он вышел на опушку леса и замер, увидев, что на траве кто-то лежит. Стараясь двигаться тише, Максим приблизился. Девушка лежала на спине, спокойная, глаза закрыты. Тёмные ресницы отбрасывали тень на щёки. Ульяна. Такая красивая. Сквозь тонкую батистовую ткань Максим видел ее тело. Какой странный белый наряд с длинными рукавами. Он уже где-то видел такой. Прикоснулся к ее руке, но она не отреагировала. Рука была твёрдая, словно вырубленная из дерева, и холодная.

— Ульяна, — он испуганно вглядывался в ее лицо в попытке увидеть, как ресницы девушки подрагивают.

Его взгляд упал на ее висок, из которого темной струйкой стекала кровь. Он в ужасе отшатнулся, попытался встать, но ноги отказывались повиноваться. Из горла вырвался стон, переходящий в крик. Макс глядел на свои руки, которые тоже почему-то были в крови.  Закричал во всю силу лёгких и…

…сел на кровати.

Скорее, почувствовал, как открылась дверь, и от щелчка затвора пистолета сон сняло как рукой. В спальне уже не было темно — светало, он видел тёмный силуэт у стены.

— Кто здесь? — хриплым голосом спросил, сгруппировавшись для прыжка.

Глубокий выдох и такой родной голос:

— Макс... — Тотчас же тёплые руки обхватили его плечи. — Что с тобой?

«Она», — с облегчением подумал Максим. Он тяжело дышал, ещё приходя в себя после ночного кошмара. Ульяна села рядом на кровать, прижала его голову к своей груди, гладя по влажным от пота волосам. Он чувствовал запах ее кожи — горячий и пряный, и ему так хотелось попробовать ее на вкус.

— Ну-ну... — девушка ещё теснее прижала его к себе.

Сначала осторожно, словно боясь, что она оттолкнёт его, Макс коснулся ее ключицы губами. Осмелившись, скользнул ниже, слегка прикасаясь языком. Услышал тихий прерывистый вздох. Его ладони легли на ее бёдра, сжали ягодицы. Максим словно вернулся в прошлое, когда не мог насытиться девушкой, обцеловывая каждый сантиметр ее тела, смакуя ее. Этот вкус так и не смог забыть. И хотел ее опять.

Она дрожала в его руках, а его губы продолжали свой горячий танец по шее, плечам, ниже...

— Ульяна, позволь мне... — на миг отрываясь, прошептал он. Глаза девушки заволокло дымкой страсти, слегка приоткрытые губы словно ждали, когда он вкусит их. — ... красивая. Моя. Мой гречишный мёд...

Максим не сразу понял, что все вдруг изменилось. Тело девушки напряглось, она отпрянула от него, отцепляя его руки от своих бёдер.

— Максим Викторович, — вскочила, в растерянности поправляя бретельки ночной сорочки, поискала глазами пистолет. — Простите...

Мужчина смотрел на неё снизу вверх — смущённую, с разметавшимися по плечам длинными волосами, в глазах смятение.

— Твою мать... — он выругался, обхватил голову руками. — Какого черта ты здесь делаешь?! Что ты творишь со мной вообще?  Ты хоть представляешь?

Максим встал. Девушка отступила к двери, одной рукой сжимая оружие, а другой стиснув на груди ночнушку. Ее взгляд непроизвольно упёрся в его колом стоящий орган, распирающий боксеры.

Ульяна судорожно сглотнула.

— Вы... вы кричали. Я думала...

— Надо думать, прежде чем заходить в спальню к одинокому мужчине, — он кивнул, указывая на доказательство своего возбуждения.

Он криво усмехнулся, заметив, как сверкнули глаза девушки.

— Вы тоже не один раз врывались ко мне, — голос Ульяны сорвался. 

Как же ему нравилось поддевать ее. Макс просто балдел от того, как эта упрямица задирает подбородок. Если уж ему, кроме этого, ничего сегодня не светит, то он хоть подразнит ее. В конце концов, почему бы Ульяне не признать, что она тоже хочет его. Макс читал явное желание в ее глазах.

Он вплотную подошёл к ней, так, что мог чувствовать жар ее тела.

— Ты же не будешь стрелять в меня? — он осторожно вытащил из ее руки оружие.

— Макс... — выдохнула она.

Вот они — ее губы, такие горячие и трепещущие. Она безуспешно пыталась оттолкнуть его, но руки ее перестали слушаться, сопротивление ослабевало, а ладони уже со страстью скользили по груди мужчины. Максим провёл языком по ее нижней губе, пробуя, слегка втянул, вызвав слабый стон в ответ. Затем накрыл ртом ее губы, чуть посасывая. Язык медленно проник внутрь, прошёлся по горячей внутренней поверхности. Ульяна уже не могла сопротивляться — ее язык встретился с его языком, кружась в дикой пляске страсти.